Изначально тополь не рос в Москве. Его начали сажать в середине прошлого столетия с целью озеленить город. Растение неприхотливо и спокойно растёт в загазованной атмосфере большого города, при этом является рекордсменом по производству кислорода и переработке углекислого газа (одно дерево за полгода вбирает в себя из воздуха от 20 до 30 килограммов пыли и выхлопных газов).
Тополь — это двудомное растение, это значит, что есть тополя-мальчики и тополя-девочки. Пух летит только от женской особи тополя. После цветения сережки на мужских деревьях опадают, на женских же сережках начинают развиваться плоды, в которых находится множество мелких семян с пучками белых волосков, это и есть пух.
Проблемы можно было бы избежать на начальном этапе, но, видимо, озеленители столицы выступали за равенство полов и не придавали значения какие тополя сажать: мальчиков или девочек.
Долгое время городские власти использовали метод обрезания деревьев. Если обрезать ветки с тополей женского пола, они не будут пушиться около 7 лет. Однако люди любят повторять свои ошибки: и опять никто не тратил время на выяснение, где какой тополь, что привело к бессистемному обрезанию всех деревьев подряд. Казалось бы, да какая разница?! Главное —от пуха избавиться. Вот тут и начинаются гендерные путешествия московских тополей.
Обрезание — стресс для дерева, из‑за которого тополя-«мальчики» могут поменять пол. Тополя-«самцы» перерождаются в «самок», на них начинает расти пух с семенами, что, в свою очередь, делает массовую ампутацию веток бессмысленной. Вот такой замкнутый круг: обрезаем деревья, чтобы избавиться от пуха, а получаем ещё больше пушащих деревьев.